Мало ли что под руками твоими поет...
У Светки тугие косы, пробор безупречно ровен, на белых нарядных блузках наглажены кружева. У Светки чего ни спросишь — хоть формулы, хоть Бетховен, — про всё рассказать сумеет, ей всё точно дважды два. У Светки одни пятерки, причем половина с плюсом (конечно, такой способной нельзя не поставить плюс), и музыка, и английский, и трижды в неделю курсы — она поступает летом в ужасно серьезный вуз. Шушукаются девчонки: гордячка, заучка, стерва, затычка для каждой бочки, подумаешь, блин, звезда…
А Светка сама бы рада хоть в чём-нибудь быть не первой, но если не будет первой — покоя никто не даст. Она успевает всюду, где дальше и где поближе, до одури чистит туфли, зубрит до пяти утра и помнит — себе дороже, когда на полбалла ниже, когда на листке помарка, когда на чулке дыра. У бабушки непременно от этого будет приступ («зачем ты творишь такое, ведь я же умру сейчас…»), а мама начнет ругаться (на каждое слово — триста), а отчиму что ни скажешь — не станет и отвечать. И будет понятно сразу, что это совсем не шутки, что Светка совсем не гордость, а полный позор семьи, что катится по наклонной, в уборщицы, в проститутки, осталось чуть-чуть до края, еще хоть полшага — и… Да что же за дочь такая — родителям треплет нервы, один лишь Господь и знает, когда прекратит трепать!..
Единственный Светкин выход — всегда оставаться первой, а времени не хватает — так можно поменьше спать.
С пяти до восьми приснятся поляны, леса, болота, вдали перекличка пушек и птичий настырный смех. Отчаянно отступают бойцы поредевшей роты — и Светка идет последней.
Она прикрывает всех.
А Светка сама бы рада хоть в чём-нибудь быть не первой, но если не будет первой — покоя никто не даст. Она успевает всюду, где дальше и где поближе, до одури чистит туфли, зубрит до пяти утра и помнит — себе дороже, когда на полбалла ниже, когда на листке помарка, когда на чулке дыра. У бабушки непременно от этого будет приступ («зачем ты творишь такое, ведь я же умру сейчас…»), а мама начнет ругаться (на каждое слово — триста), а отчиму что ни скажешь — не станет и отвечать. И будет понятно сразу, что это совсем не шутки, что Светка совсем не гордость, а полный позор семьи, что катится по наклонной, в уборщицы, в проститутки, осталось чуть-чуть до края, еще хоть полшага — и… Да что же за дочь такая — родителям треплет нервы, один лишь Господь и знает, когда прекратит трепать!..
Единственный Светкин выход — всегда оставаться первой, а времени не хватает — так можно поменьше спать.
С пяти до восьми приснятся поляны, леса, болота, вдали перекличка пушек и птичий настырный смех. Отчаянно отступают бойцы поредевшей роты — и Светка идет последней.
Она прикрывает всех.
тем более, что духовное родство со Светкой я чувствую.
Чем-то знакомо, да.
Но героиню, конечно, жалко..
Не на сто процентов, но в какой-то степени я ее понимаю, и это печально, то, что с ней делает семья. Очень печально.
И безысходно? Нет, совсем нет.
Такие девочки, способные прикрыть всех, они выстоят, выдюжат. На таких мир держится.
Но как же это больно, Господи.
Спасибо, Айриэн. За нечто большее, чем стих. Да, гораздо большее.
За слепок души спасибо.
Про гиперответственность.
Здравствуйте, три часа рыданий из-за четверки и семь уроков с температурой.
Заменить Светку на Аньку - и буду я
Петькой не может. Такие требования к совершенству предъявляются почему-то только девочкам.
Частично протестую. (Требований по аккуратности и внешнему виду мне предъявлять смысла не имело).
И все. А от девочек требуют идеала - и чтобы выглядела, и чтобы отличница, и чтобы всегда-всегда-всегда с идеальной полировкой. Без малейшего попущения. Петля на колготке - фу, неряха, страхолюдина, противно смотреть. И все.
В белых колготках осенью в школу вы же не ходили?
Я и чёрный костюм с белой рубашкой мог угваздать, мне хватало)))
Тут даже не знаешь, возрадоваться или огорчиться.