Итак, про Аннерозе и ее поведение в 26-й серии.
Оговорюсь сразу: означенная героиня не мой любимый персонаж, братца ее я вообще недолюбливаю, и вообще моё дело изерлонское )))
читать дальше
Если уж смотреть, то смотреть сначала. А шишки на нее именно сначала и сыплются.
У них с Райнхардом очень рано погибла мать, причем, как мне сказали, едва не на глазах у детей и мужа. После этого на девочку падает, во-первых, ответственность за Райнхарда, потому что отцу, который начал пить не просыхая, на эту ответственность скорее всего было чхать, во-вторых, хозяйство (потому что отец беден, на слуг, которые будут делать всё, там не хватит). И зуб даю, что пару раз она от батюшки по пьяни что-то вроде "ну почему ее нет, а ты есть" услышала, особенно если на мать была похожа. Ну, и сам по себе пьющий человек в доме...
А теперь помножим это на то, что Аннерозе вряд ли этой ответственности и всего сопутствующего хотела. Обстоятельства заставили. И она терпит.
Потом отец ее продает во дворец, опять же ее не спрашивая. И тут становится еще веселее - от нее, как от фаворитки кайзера, автоматом столько начинает зависеть, что застрелиться и не жить. Шаг влево, шаг вправо - империя зашаталась, Райнхард под ударом, и надо за каждым шагом следить, чтоб не дай Бог чего. И она сама под ударом, см. историю с Бенемюнде.
А теперь учтем, что девочке это всё нафиг не сдалось, это - обстоятельства. И она это все опять же терпит
И до кучи история с Кирхайсом. Она ведь его любит, и взаимно. Но тут опять вступают, мать их, обстоятельства: сначала она дворянка, он нет, потом она - фаворитка кайзера, а он простой офицер низкого происхождения, потом начинается вся эта заваруха с Липпштадским заговором, и позиция Райнхарда более чем понятна, и ясно, к чему идет, и тут у Аннерозе (да и у Кирхайса, думаю) появляется надежда, что вот-вот обстоятельства изменятся так, что эти предрассудки и ограничения можно будет обойти...
И тут - та-дам!!!! - опять вступают в действие ОБСТОЯТЕЛЬСТВА. В виде Ансбаха с колечком. Ей же Богу, табуретка б сорвалась с такого. Да пошло оно всё, подумала бы я на месте Аннерозе, сколько можно за всё отвечать, во всём быть крайней, всех слушаться и от всего огребать?
Да, это может показаться по отношению к Райнхарду эгоистичным. Но, во-первых, и Райнхард на этот момент уже вполне самостоятелен и в мыслях, и в чувствах, без эмоциональной подпорки может, и претензию эту можно столь же абсурдно перенести на Райнхарда - потому что горе у них общее, и Аннерозе тоже, может, нужна поддержка, а он ведь сначала тоже в себя ушел и даже не позвонил - разговор и тот Оберштайн устроил.
Во-вторых, из Аннерозе со снесенной гибелью любимого человека крышей подпорка плохая (а плохой подпоркой она не может себе позволить быть, перфекционизм в отношении к себе в нее с малолетства въелся). В-третьих, вокруг Райнхарда есть еще люди, у него есть дело, у него есть цель - а у Аннерозе что есть, учитывая отношение к женщинам в Рейхе как к приложению к мужчине? Да, в том же Рейхе есть и Хильда, да, она другая, да, она сильная, мужественная и так далее. Но с ней сравнивать бессмысленно - ее и воспитывали иначе, вы на ее папу посмотрите, где он, а где старший фон Мюзель, который за собственного-то сына ответственность на дочку перевалил?
И в-четвертых - у каждого человека есть свой предел ответственности и терпения. Аннерозе его исчерпала. "Ну как она могла?" - я не понимаю. Так же, как может любой человек в состоянии срыва делать не то, чего от него ждут, а то, что ему надо, чтоб просто выжить. Да-да, она в состоянии срыва и неадеквата. Да, она имеет на это всё такое же право, как и Райнхард. Если подходить не по имперским меркам - отключи эмоции, будь тылом мужчине - а по человеческим: человек имеет право на горе. Да, эмоции, если их долгие годы давить и глушить, будут рваться наружу все и сразу. Уйти в нору и зализать раны - это нормально. Да, одни срываются по принципу "не оставляйте меня одного", а другие - "нетрожьтеменянетревожьтеменя", и каждый имеет право на.
В общем, я ее понимаю. Более чем. И не понимаю, почему Райнхарду право на депрессию и отчаяние дают, а ей - нет. При том, что признаю это право и за Райнхардом тоже,
Во многом потому, что сужу в том числе по собственному опыту нервного срыва, спровоцированного, кстати, манипуляциями на чувстве долга.