Военно-полевой роман.

[Airien]

Поскольку это просили много раз выложить открыто - то с этого я обновление формата дайри и начну.

Время действия - 1943 год, место действия - Ленинградский фронт и около.
Герои придуманы, но это не значит, что их не могло быть.
Рифмовано.
Не закончено.
Продолжение следует.

Предисловие для автора

Ошибаться нельзя. Если можно - не в этот раз. Только мысли смешались и логика улетела. Автор тщетно взывает: раз я сочиняю вас, то когда же вы станете тем, чего я хотела?.. А герои не видели сроду подобных дур, у героев война, а не поиски приключений, а у автора - пачка нечитаных корректур и подобные мелочи вроде чаев с печеньем. Но зато - чересчур размахнулась за горизонт, то есть, взявшись за гуж, угодила в большую лужу, а героям своё, а герои ушли на фронт и, естественно, знают, что там бывает и хуже. Автор строит им мост из истории и судьбы, автор смотрит на них, удивляясь: живой. Живая.
Автор счастлив, поскольку - чего бы ему не быть.
Автор есть - потому что герои в мире бывают.

Синопсис

Война и любовь - не такие новости, чтоб заново их наряжать в слова.
А я все равно сочиняю повести, хотя не умею не рифмовать.
Поди сочини про такое небыли, да чтоб еще стало в конце светло.
А я их придумала, их-то не было, но это не значит, что не могло.

В подобном раскладе довольно вычурно - о том, как сидел да в глаза глядел:
любовь - это дело сугубо личное, отличное в корне от общих дел.
Он, может, луну бы ей с неба выдернул, но что им обоим до той луны:
луна иногда представлялась выдумкой, достаточно глупой в разгар войны.

Их било - атаками и потерями, они поднимались и снова шли.
Они ни в богов, ни в судьбу не верили. В победу не веровать не могли.
Любовь - это дело сугубо частное, война за отечество - общий труд...
А жили потом - и долго, и счастливо, да впрочем, они и теперь живут.

Ведь я - по своим рукотворным правилам, кого сочинила - так жив любой,
я вечно заканчиваю за здравие, когда начинается за любовь,
в любой широте сочиню им оттепель и всех уведу от кривой судьбы...
Придумала, не было, ну и что теперь.
Счастливый конец - однозначно - был.

Елена

Дан приказ, извините за пафос, веком: здесь нельзя отбояриться – «не по мне». А за эту б Елену сражаться грекам, но Елена сейчас на другой войне. Здесь не «если б да кабы», а только «надо», не бывает поблажек и полумер, а Елена записана в Илиаду – «полевой подвижной», вот и весь
Гомер.

На войне не бывает излишне строго, только так – вот те планка, давай тянись. На дворе сорок третий с рожденья Бога, но Елена, естественно, атеист. Здесь не вспомнишь о том, что была б ученым – здесь любой изначально войной учен, и давай уговаривай обреченных, что никто в самом деле не обречен. Это служба – служить и стоять на мысли, что когда-то – заплатят по всем счетам, и домой не писать никаких там писем – на Васильевском некому их читать, и никто никогда тебя там не встретит, не подарит цветы, не махнет рукой, ты отлично запомнила, что от Третьей до Смоленского кладбища – да-ле-ко…

Впрочем, так и бывает в двадцатом веке – так, чтоб губы кусать, но вставать с колен. А троянцы какие-то или греки – чем они заслужили таких Елен? Слишком много в них было дурной бравады, слишком выспренни нынешним их слова…
У нее Илиада – под Ленинградом.
На дворе сорок третий от Рождества.

Дмитро

Если завтра в атаку - значит, пора, вот такая дорога родной пехоте. Эх, попутал чертяка царя Петра городить города на сплошном болоте - чтобы толком не мерзло даже зимой, а весной разве грязь месить по оврагам! Но на то он и двести двадцать седьмой - чтобы только вперед и назад ни
шага. Так что надо вперед, ворчи не ворчи, так-то - некогда тут дожидаться лета. Дом родной, палисадник и панычи - поглядишь после боя и до рассвета. А рассвет, как положено, сер и хмур, а атака - возможно, что завтра в полночь, государь император был самодур, только Гитлер куда как паршивей сволочь. Мы еще их не так пригласим на вальс - будут драпать, что видно одни затылки...
Ишь, мудрилы, подумаешь - "фляшенхальс", пробку выбили - очередь бить бутылки.

Примечания.
ПанычИ - цветы такие. В переводе с кубанского диалекта на русский литературный - цинии. У героя кубанские корни. Не спрашивайте, как он угодил на Ленфронт - вот угодил, долго рассказывать
"Фляшенхальс" - "бутылочное горло", так немцы называли участок фронта, на котором собственно была прорвана блокада Ленинграда.


Колыбельная

на минуту покоя в пути на запад
на одной из развилок дорог господних
спите, спите, пока не настало завтра
всё равно у войны каждый миг - сегодня
всё равно если бьет - не смотря, по ком бы
потому что ей нет никакого дела
спите, камни, пока не проснулись бомбы
спите, люди - минута до артобстрела
будет вдоволь потом тишины и хлеба
а пока что во сне хорошо, как в детстве
спите, сосны, болота, вода и небо -
баю-баю, театр военных действий
ход событий истории ясно ведом
те, что правы, и дальше пойдут, и выше
спите, воины, выспитесь в день победы
он настанет однажды для тех, кто выжил
а пока до него далека дорога
а нежданная встреча - на полуслове
спите, двое, осталось совсем немного
до того, как сойдутся война с любовью



Интермедия. Назад в будущее

Я подарил тебе прескверную страну, о мой герой... (с)

...вот проснетесь - так автор еще расскажет, а спросила б у вас, разобраться чтоб: так и так, мол, любезные персонажи, не хотите ли автору врезать в лоб?
Ведь она-то придумает, в фас и профиль, ведь она-то вас в пекло - и дальше пас, а сама не спеша попивает кофе на Московском вокзале около касс, у нее васильковый с цветами свитер, у нее до экзамена - восемь дней, у нее то ли сказки, а то ли Питер, ей самой непонятно - и шут бы с ней.
Шут бы с ней, но не шутки ее героям, попадешься такой - а кому легко. Видишь, Ленка, сейчас у нее второе, до восьмого не так уж и далеко, и она со своим посторонним взглядом поглядит этак сбоку - твоих и нет, а в ее временах никакой блокады нет как не было восемью восемь лет.
Не селился б ты лучше в ее тетради - как одарит судьбой, так не будешь рад. Слышь, Дмитро, это ты - в стрелковой бригаде, а она и не видела автомат. Ты - один из участников драмы в лицах, взял на плечи историю и неси, а вернешься ли снова в свою станицу - вот же автор, поди у нее спроси.
Только ей-то никто доброты не занял, а кого сочинила - сам виноват. У нее-то заботы - всего экзамен, а проблем
- что в мобильнике сдох заряд. Но уж если напишет - так не исправишь, натворила - живи или не-живи (ей убить-то достаточно пары клавиш, запятая - и нет никакой любви).
...перекинутся взглядами - вмиг рассудят, разгадав свое будущее до дна: "Нет уж, дудки, любовь однозначно будет: ведь войну-то придумала не она..."