Мало ли что под руками твоими поет...
Снилось тут вчера (два часа спала, надо же за это время такому присниться!) нечто совершенно удивительное, по ЛоГГ, абсолютно сюжетное и очень светлое.
Я была Аннерозе. Причем я - Аннерозе, а родители у меня - мои реальные родители почему-то. И мне лет шестнадцать-семнадцать, и живу я с родителями, и никакого дворца и прочего нет. И вот родители ушли куда-то, а я оставлена пасти Райнхарда и Кирхайса, то ли последний в гостях, то ли что-то вроде того. А дом у нас с высокой мансардой и выходом на крышу прямо с нее, и домА стоят тесно-тесно друг к другу, с крыши на крышу можно легко перескакивать.
В общем, родители ушли, не успела я оглянуться, как окно раскрыто, Райнхард крыши за четыре от мансарды... и дразнится оттуда, мелкая зараза, друга лучшего зовет на свою крышу.
А Зигфрид сидит на нашей крыше по ту сторону нашего окна и смотрит, куда это чудо несет, и оглядывается то на меня, как я отнесусь к бегу по крышам, то на него - мало ли, за ним глаз да глаз, а вдруг мимо прыгнет, обормот...
А я никого ниоткуда не зову и не пытаюсь заставить вернуться, вот такой я раздолбайской Аннерозе себе приснилась. Я стою в длинном розовом платье и смотрю на этот дурдом.
А за окном лето, и крыши друг к другу тесно-тесно, и закат совершенно охренительный вдали, такие цвета я только в деревне у тамбовской родни видела, когда сама была такая, как ребята в этом сне.
Я была Аннерозе. Причем я - Аннерозе, а родители у меня - мои реальные родители почему-то. И мне лет шестнадцать-семнадцать, и живу я с родителями, и никакого дворца и прочего нет. И вот родители ушли куда-то, а я оставлена пасти Райнхарда и Кирхайса, то ли последний в гостях, то ли что-то вроде того. А дом у нас с высокой мансардой и выходом на крышу прямо с нее, и домА стоят тесно-тесно друг к другу, с крыши на крышу можно легко перескакивать.
В общем, родители ушли, не успела я оглянуться, как окно раскрыто, Райнхард крыши за четыре от мансарды... и дразнится оттуда, мелкая зараза, друга лучшего зовет на свою крышу.
А Зигфрид сидит на нашей крыше по ту сторону нашего окна и смотрит, куда это чудо несет, и оглядывается то на меня, как я отнесусь к бегу по крышам, то на него - мало ли, за ним глаз да глаз, а вдруг мимо прыгнет, обормот...
А я никого ниоткуда не зову и не пытаюсь заставить вернуться, вот такой я раздолбайской Аннерозе себе приснилась. Я стою в длинном розовом платье и смотрю на этот дурдом.
А за окном лето, и крыши друг к другу тесно-тесно, и закат совершенно охренительный вдали, такие цвета я только в деревне у тамбовской родни видела, когда сама была такая, как ребята в этом сне.