Мало ли что под руками твоими поет...
Дисклеймер: языка - ноль, стиля - ква, если это фанфик - то очень плохой. Игрокам лестранжевки: за точность реплик и событий не ручаюсь. Cтоит ли вешать это на Хогнет - сомневаюсь, полтора снитча у текста на лбу написаны, и то за прошлые авторовы рифмованные заслуги.
Нервным, беременным, нелюбителям ангста - под кат ходить не советую.
читать дальше
…Мерлин, как давно я не приходил с работы вовремя!! Верно говорят, что счастье начинаешь ценить тогда, когда его не видишь…
Поздняя осень за окном кажется ранней весной. Только календарь доказывает, что листья все-таки облетели, а не готовятся еще распуститься.
Алиса возится с сыном, говорит ему что-то, необыкновенно ласковое и, может быть, необыкновенно глупое на взгляд того, у кого нет детей…
Вот зачем надо побеждать.
Для того, чтоб матери могли спокойно говорить своим сыновьям ласковые глупости – и больше не бояться за них.
Жаль только, что эта война оставила других сыновей без родителей – но я не могу, не умею не радоваться, что мы-то – все – живы…
Знакомый стук в дверь – мама.
Как всегда, пытается строго и смешно нас воспитывать – я даже не возражаю, знаю ведь, что это просто такая привычка. И Алиса знает, что как бы она ни внушала нам, что ребенок-де и так всю войну родителей не видел и пора бы самим его воспитывать – а в конце концов всё равно ведь скажет, что так и быть, заберет она на выходной Невилла, и будет с другими нашими детьми сидеть, когда они родятся… И обязательно намекнет – когда же?
- Ну иди к бабушке, маленький, - улыбаюсь я. – Надо ж и у бабушки побывать…
Дверь неслышно закрывается.
Только мы двое.
Мы – и мир.
Всё. На самом деле – всё. Война закончилась.
Как же хорошо.
…а когда снова поворачивается дверная ручка, я ни о чем не думаю.
- Для аврора не должно быть неожиданности. - Знаю, Аластор. - Ни хрена ты не знаешь. *
Зачем вспоминать этот дурацкий разговор? Он был давно. Сейчас точно – ничего неожиданного. Наверное, мама что-то забыла и возвратилась…
- Экспеллиармус!!
Ну что… дождался. Неожиданности. Если можно так выразиться.
Боггарты тоже иногда оживают.
Я всегда боялся предательства.
- Барти… это ты их привел, что ли? – ну, спросил. Раньше догадываться надо было, Лонгботтом.
- Какое твое дело, мразь?!
Ишь какой ты смелый стал, хоть и голосок срывается. Раньше такой не был, тряпка тряпкой. Мальчик-паинька, папенькин сыночек. Оказывается, еще и Сами-знаете-чей любимый пасыночек…
- Предатель.
- Не тебе судить.
Не мне, разумеется. Но и не тебе, ты сам здесь, похоже, на побегушках…
- Где ребенок? – а вот это уже голос не мальчика, но мужа (ты еще шутить изволишь, Лонгботтом, смеется в подсознании какой-то другой я).
- Где ребенок, я спрашиваю?!
- А тебе какое дело, Лестранж? – кажется, что слова, будто пойманный мяч, отлетают ему в лицо. Я даже не успеваю окликнуть Алису – милая, будь осторожнее, мы не…
Рудольфус спокоен, будто статуя Барнабаса Безмозглого. Мозгов, жаль, побольше оказалось.
- Вас не учили вежливости, миссис Лонгботтом.
- Ну, давайте подожжем дом да посмотрим, вдруг где запищит, - усмехается Беллатрикс.
- Попробуй, мерзавка, - это уже я, - не дождешься.
А ведь повезло Невиллу. Эта в самом деле может.
- Фрэнк, пойми ты - если нет тела, то нет и смерти. Он не мог просто так исчезнуть.
- С телом может произойти что угодно. Он исчез.
- Мерлин, ну ты и олух! Да как маленький ребенок мог сделать с телом… что угодно? Твой Невилл – может?!
- Аластор, я воевал для того, чтоб моему Невиллу не пришлось такого делать! *
Воевал, ага. Рано отвоевался.
Не придется. Невиллу. Такого. Делать. Не придется. Хоть бы они его сейчас там не достали. Хотя, впрочем, не додумаются…
- Ладно, - снова Беллатрикс, тон этакий ласковый, - щенка своего вы, допустим, спрятали. Для этого ваших ничтожных мозгов хватило… Впрочем, мы все равно не за тем…
Молчание. Страшное молчание. Мне – страшно?..
- Где Лорд? – взгляд – молния в глаза, голос кого хочешь бы заставил к другой стенке отлететь. Не меня. Обойдешься. Все равно другого ответа на свой вопрос не услышишь.
- Да это все знают. Сдох твой хозяин! - бросаю ей в лицо. – Представь – не сумел справиться с маленьким ребенком и сдох…
- Круцио!!
Кажется, это будет бесконечно. Круцио – один и тот же вопрос – снова круцио…
Я даже не успеваю оглянуться на Алису – только слышу ее крик, когда Рудольфус забывает накладывать силенцио.
Черт, я не могу ей помочь. Я первый раз не могу ей помочь…
Даже когда на свет появлялся Невилл и я ждал этого за дверью, изводясь от того, что ничего не могу сделать для нее – я знал, что я с ней вместе, хоть и не рядом, и что поэтому всё будет хорошо…
Сейчас я даже этого подумать не могу. Ничего не могу сделать. И ничего не смогу.
Едва эта мысль успевает проскочить в сознание – новый крик. Неожиданно понимаю, что звук – другой, что это ору уже я…
Краем глаза замечаю, что Алиса так же пытается оглянуться на меня – и не может.
- Империо, - устало так, спокойно говорит Лестранж. – Смотри на меня.
Смотрю вверх. Я – смотрю на Беллатрикс Лестранж – снизу вверх. Я никогда не позволял им смотреть свысока. А придется…
- Ну так ты будешь говорить или нет?!
- Я же все сказал, поганка, или до тебя не дошло еще? Так я и еще раз тебе скажу – сдох…
Снова круцио, круцио, круцио, я уже не понимаю, я это кричу или не я. Вообще – я или не я это…
Боль – как завеса. Черная, в которой мелкают багровые искры – настолько быстро, что занавес этот становится багрово-алым.
Мгновение – Беллатрикс, видимо, передышку решила сделать… Красная завеса на миг рассеивается… Оборачиваюсь наконец к Алисе, пытаюсь доползти до нее, на сколько сил хватает.
Лучше бы я этого не делал.
- Ах, ты так? Посмотри ты, какой… - язвит Лестранж. – Ну, сейчас хуже будет. Империо! Поползай-ка по полу, найди свою палочку…
- Да она у меня, миссис Лестранж, - услужливо влазит Барти.
- Хорошо… - в голосе слышна улыбка. – Держи-ка свою палочку, ты, ничтожество… А теперь давай вот на нее круциатус… - и показывает на Алису…
Когда она наконец снимает империус, до меня доходит, что я только что сделал…
Это – всё.
На кой черт меня научили в свое время круциатусу – уже не вопрос.
Я больше не в состоянии задаваться какими-либо вопросами.
Как не в состоянии и сопротивляться боли.
Круцио – круцио – круцио…
Завеса уже почти не рассеивается.
И я уже не вижу красных вспышек – чернота, чернота, сквозь которую я слышу только крики – мои? не мои? – и реплики:
- Беллатрикс, ты же видишь – они ничего не знают! Надо или убить, или замучить… - Рудольфус, холодно.
Почти спокойно: - Значит, замучаем…
Значит – замучают.
Уже всё равно.
Снова круцио, круцио, круцио…
- Ну что, хорошо, ты?! – это она ко мне обращается. – Ты, тебя как зовут, отвечай!
- Фрэнк… - выдавливаю из себя, понимая только вопрос.
- Ха!! Ты еще себя помнишь?!! Круцио!!!
Снова и снова… Я уже не помню себя. Только боль. Во мне больше нет ничего, что бы она не заполнила. Всё, что было, что будет – все закрыла черная завеса…
Я знаю только, что если она раскроется – там будет дом.
Дом, где восходит солнце.
- Ну, как теперь? – чей это голос из-за черноты.
- Отпустите… меня… домой…
- Где твой дом? Ну, убожество, где твой дом? – яростно хохочет женщина за занавесом.
- Там… где солнце… восходит…
- Нет солнца! Не восходит оно! – неистовый хохот, дьявольский… - Ну что, видишь теперь, как позволять себе говорить такие слова о Лорде?! Он вернется, ничтожество, вернется во всем своем могуществе, я найду, где он! Только ты этого уже не увидишь!..
- Беллатрикс, может, мы их добьем? – другой голос, уже не понятно – чей.
- Добейте! – третий, юноша, почти мальчик. – Мы ведь Пожиратели… Мы воины, а не палачи!
- Заткнись! Круцио!
- Оставь их, - снова она.
- Круцио! – снова этот мальчишеский голос, и вскрик того, чей круциатус был предыдущим.
- Ну, Рабастан, я тебе еще покажу**… - гневный голос моей боли. – Всё, оставим их и идем!
- Куда, Беллатрикс?
- К Нарциссе! Там, по крайней мере, искать не станут! – отрезает она.
Дверь захлопывается.
И наступает тьма.
* - диалоги орденской кабинетки
** - Руди с Рабастаном мило выяснили, кто и кому еще тут должен по круциатусу. Нежная, милая, трогательная пожирательская братская любовь. Сцена была сильная.
Спасибо:
Алле и Игле – за своих.
Морин, Эрвен, Джайе и Юните – за врагов.
Эрвен - за Аластора-в-прошлом.
Авторам песни «The house of the rising sun» - за образ, который Дом.
А подробно я уже говорила.
Нервным, беременным, нелюбителям ангста - под кат ходить не советую.
читать дальше
…Мерлин, как давно я не приходил с работы вовремя!! Верно говорят, что счастье начинаешь ценить тогда, когда его не видишь…
Поздняя осень за окном кажется ранней весной. Только календарь доказывает, что листья все-таки облетели, а не готовятся еще распуститься.
Алиса возится с сыном, говорит ему что-то, необыкновенно ласковое и, может быть, необыкновенно глупое на взгляд того, у кого нет детей…
Вот зачем надо побеждать.
Для того, чтоб матери могли спокойно говорить своим сыновьям ласковые глупости – и больше не бояться за них.
Жаль только, что эта война оставила других сыновей без родителей – но я не могу, не умею не радоваться, что мы-то – все – живы…
Знакомый стук в дверь – мама.
Как всегда, пытается строго и смешно нас воспитывать – я даже не возражаю, знаю ведь, что это просто такая привычка. И Алиса знает, что как бы она ни внушала нам, что ребенок-де и так всю войну родителей не видел и пора бы самим его воспитывать – а в конце концов всё равно ведь скажет, что так и быть, заберет она на выходной Невилла, и будет с другими нашими детьми сидеть, когда они родятся… И обязательно намекнет – когда же?
- Ну иди к бабушке, маленький, - улыбаюсь я. – Надо ж и у бабушки побывать…
Дверь неслышно закрывается.
Только мы двое.
Мы – и мир.
Всё. На самом деле – всё. Война закончилась.
Как же хорошо.
…а когда снова поворачивается дверная ручка, я ни о чем не думаю.
- Для аврора не должно быть неожиданности. - Знаю, Аластор. - Ни хрена ты не знаешь. *
Зачем вспоминать этот дурацкий разговор? Он был давно. Сейчас точно – ничего неожиданного. Наверное, мама что-то забыла и возвратилась…
- Экспеллиармус!!
Ну что… дождался. Неожиданности. Если можно так выразиться.
Боггарты тоже иногда оживают.
Я всегда боялся предательства.
- Барти… это ты их привел, что ли? – ну, спросил. Раньше догадываться надо было, Лонгботтом.
- Какое твое дело, мразь?!
Ишь какой ты смелый стал, хоть и голосок срывается. Раньше такой не был, тряпка тряпкой. Мальчик-паинька, папенькин сыночек. Оказывается, еще и Сами-знаете-чей любимый пасыночек…
- Предатель.
- Не тебе судить.
Не мне, разумеется. Но и не тебе, ты сам здесь, похоже, на побегушках…
- Где ребенок? – а вот это уже голос не мальчика, но мужа (ты еще шутить изволишь, Лонгботтом, смеется в подсознании какой-то другой я).
- Где ребенок, я спрашиваю?!
- А тебе какое дело, Лестранж? – кажется, что слова, будто пойманный мяч, отлетают ему в лицо. Я даже не успеваю окликнуть Алису – милая, будь осторожнее, мы не…
Рудольфус спокоен, будто статуя Барнабаса Безмозглого. Мозгов, жаль, побольше оказалось.
- Вас не учили вежливости, миссис Лонгботтом.
- Ну, давайте подожжем дом да посмотрим, вдруг где запищит, - усмехается Беллатрикс.
- Попробуй, мерзавка, - это уже я, - не дождешься.
А ведь повезло Невиллу. Эта в самом деле может.
- Фрэнк, пойми ты - если нет тела, то нет и смерти. Он не мог просто так исчезнуть.
- С телом может произойти что угодно. Он исчез.
- Мерлин, ну ты и олух! Да как маленький ребенок мог сделать с телом… что угодно? Твой Невилл – может?!
- Аластор, я воевал для того, чтоб моему Невиллу не пришлось такого делать! *
Воевал, ага. Рано отвоевался.
Не придется. Невиллу. Такого. Делать. Не придется. Хоть бы они его сейчас там не достали. Хотя, впрочем, не додумаются…
- Ладно, - снова Беллатрикс, тон этакий ласковый, - щенка своего вы, допустим, спрятали. Для этого ваших ничтожных мозгов хватило… Впрочем, мы все равно не за тем…
Молчание. Страшное молчание. Мне – страшно?..
- Где Лорд? – взгляд – молния в глаза, голос кого хочешь бы заставил к другой стенке отлететь. Не меня. Обойдешься. Все равно другого ответа на свой вопрос не услышишь.
- Да это все знают. Сдох твой хозяин! - бросаю ей в лицо. – Представь – не сумел справиться с маленьким ребенком и сдох…
- Круцио!!
Кажется, это будет бесконечно. Круцио – один и тот же вопрос – снова круцио…
Я даже не успеваю оглянуться на Алису – только слышу ее крик, когда Рудольфус забывает накладывать силенцио.
Черт, я не могу ей помочь. Я первый раз не могу ей помочь…
Даже когда на свет появлялся Невилл и я ждал этого за дверью, изводясь от того, что ничего не могу сделать для нее – я знал, что я с ней вместе, хоть и не рядом, и что поэтому всё будет хорошо…
Сейчас я даже этого подумать не могу. Ничего не могу сделать. И ничего не смогу.
Едва эта мысль успевает проскочить в сознание – новый крик. Неожиданно понимаю, что звук – другой, что это ору уже я…
Краем глаза замечаю, что Алиса так же пытается оглянуться на меня – и не может.
- Империо, - устало так, спокойно говорит Лестранж. – Смотри на меня.
Смотрю вверх. Я – смотрю на Беллатрикс Лестранж – снизу вверх. Я никогда не позволял им смотреть свысока. А придется…
- Ну так ты будешь говорить или нет?!
- Я же все сказал, поганка, или до тебя не дошло еще? Так я и еще раз тебе скажу – сдох…
Снова круцио, круцио, круцио, я уже не понимаю, я это кричу или не я. Вообще – я или не я это…
Боль – как завеса. Черная, в которой мелкают багровые искры – настолько быстро, что занавес этот становится багрово-алым.
Мгновение – Беллатрикс, видимо, передышку решила сделать… Красная завеса на миг рассеивается… Оборачиваюсь наконец к Алисе, пытаюсь доползти до нее, на сколько сил хватает.
Лучше бы я этого не делал.
- Ах, ты так? Посмотри ты, какой… - язвит Лестранж. – Ну, сейчас хуже будет. Империо! Поползай-ка по полу, найди свою палочку…
- Да она у меня, миссис Лестранж, - услужливо влазит Барти.
- Хорошо… - в голосе слышна улыбка. – Держи-ка свою палочку, ты, ничтожество… А теперь давай вот на нее круциатус… - и показывает на Алису…
Когда она наконец снимает империус, до меня доходит, что я только что сделал…
Это – всё.
На кой черт меня научили в свое время круциатусу – уже не вопрос.
Я больше не в состоянии задаваться какими-либо вопросами.
Как не в состоянии и сопротивляться боли.
Круцио – круцио – круцио…
Завеса уже почти не рассеивается.
И я уже не вижу красных вспышек – чернота, чернота, сквозь которую я слышу только крики – мои? не мои? – и реплики:
- Беллатрикс, ты же видишь – они ничего не знают! Надо или убить, или замучить… - Рудольфус, холодно.
Почти спокойно: - Значит, замучаем…
Значит – замучают.
Уже всё равно.
Снова круцио, круцио, круцио…
- Ну что, хорошо, ты?! – это она ко мне обращается. – Ты, тебя как зовут, отвечай!
- Фрэнк… - выдавливаю из себя, понимая только вопрос.
- Ха!! Ты еще себя помнишь?!! Круцио!!!
Снова и снова… Я уже не помню себя. Только боль. Во мне больше нет ничего, что бы она не заполнила. Всё, что было, что будет – все закрыла черная завеса…
Я знаю только, что если она раскроется – там будет дом.
Дом, где восходит солнце.
- Ну, как теперь? – чей это голос из-за черноты.
- Отпустите… меня… домой…
- Где твой дом? Ну, убожество, где твой дом? – яростно хохочет женщина за занавесом.
- Там… где солнце… восходит…
- Нет солнца! Не восходит оно! – неистовый хохот, дьявольский… - Ну что, видишь теперь, как позволять себе говорить такие слова о Лорде?! Он вернется, ничтожество, вернется во всем своем могуществе, я найду, где он! Только ты этого уже не увидишь!..
- Беллатрикс, может, мы их добьем? – другой голос, уже не понятно – чей.
- Добейте! – третий, юноша, почти мальчик. – Мы ведь Пожиратели… Мы воины, а не палачи!
- Заткнись! Круцио!
- Оставь их, - снова она.
- Круцио! – снова этот мальчишеский голос, и вскрик того, чей круциатус был предыдущим.
- Ну, Рабастан, я тебе еще покажу**… - гневный голос моей боли. – Всё, оставим их и идем!
- Куда, Беллатрикс?
- К Нарциссе! Там, по крайней мере, искать не станут! – отрезает она.
Дверь захлопывается.
И наступает тьма.
* - диалоги орденской кабинетки
** - Руди с Рабастаном мило выяснили, кто и кому еще тут должен по круциатусу. Нежная, милая, трогательная пожирательская братская любовь. Сцена была сильная.
Спасибо:
Алле и Игле – за своих.
Морин, Эрвен, Джайе и Юните – за врагов.
Эрвен - за Аластора-в-прошлом.
Авторам песни «The house of the rising sun» - за образ, который Дом.
А подробно я уже говорила.
@музыка: Видишь, как ни крути - тысяча дорог в каменный век...
@настроение: крыыыыыыыыышааааааааааа...
-
-
14.11.2007 в 02:57Эзаль.
-
-
14.11.2007 в 12:24-
-
14.11.2007 в 12:32Персонаж понятия не имеет, а игрока там, считай, и не было...
-
-
14.11.2007 в 12:36ага, я поняла
-
-
14.11.2007 в 13:51-
-
15.11.2007 в 01:47-
-
15.11.2007 в 01:49Ну, дык. Жесткий сюжет вообще вещь такая... А жесткий сюжет с правильными Лестранжами - вообще умри все живое. :/
Ирма, поди развейся: парой постов ниже по дайру лежит азкабанский упсячий шансон. Стебло откровенное
-
-
15.11.2007 в 02:14А шансон прочла (пока не послушала, потом на айпод скачаю), миленько
-
-
15.11.2007 в 20:27На самом деле, я тоже, как только игра закончилась, это представила. Меня хватило ровно на одну секунду, после чего я вяло прошипела Соне: "ну чего, выдыхаем?"